Фрактал. Четыре демона [СИ] - АрчиВар

нас было — забирали деньгами или здоровье, но нельзя и тем, и другим. Смертельные исходы и убийства тоже случались, но крайне редко, на уровне прежнего мира, как правило, банальное нападение, ограбление или случайность. Кто-то сбегал, да и не всегда побег признавался зазорным.

Когда мы во второй раз схлестнулись с Выстрелом, их было всего семь, они хорошенько от нас отхватили, но Димон в этот день поймал по себе несколько зарядов, а сам забрал разом двоих, хоть и под нашим прикрытием. Незадолго до завершения противостояния полной победой прибыло два корабля, от которых потом не могли оторваться примерно час, жутко устав и чуть не растратив силы. Двух членов Выстрела в тот раз изловили и занесли в базу, а формирование заточило на нас зуб, стремясь к поиску встречи.

Раз попав в объектив Ордена, даже издалека можно создать себе очень серьёзные проблемы, да и против вооруженного корабля и экипажа особенно не попрёшь. Мы утешали себя фразой «пока что». Такое развитее событий добавляло общей популярности позиции Ромы среди остальных, а я признал, что в одном он прав, — рано или поздно конфликту было суждено быть, однозначно, просто мне не хотелось приближать негативное событие. Всё должно происходить в своё время, хоть без подготовки обстоятельства могли сыграть против нас.

Анализаторы, Искатели и Визиры у Ордена числились на особом счету, не напрасно за этими ребятами все гонялись с самого начала. Сущность Визиров заключалась в способности фиксировать и отслеживать энергию любого живого создания, ощущая индивидуальные аспекты каждого потока или ауры. Будто сканеры, а Анализаторы проработали базу для записи и разграничения Иных, данные о зафиксированных но непойманных тоже сохраняли. Любого задержанного и подозреваемого обязательно пропускали по всем инстанциям.

Так Визиры существенно повысили шансы всех правонарушителей ответить за уже почти забытое личностью преступление, но общество всё равно жужжало, мол, нужно перевести контроль Иных на следующий уровень. После, подобному распознаванию и фиксации научилась и техника, например Крастеры чаще всего именно её и использовали. Визиры среди них были редкостью, ведь устройству не нужно платить, наводили на объект на небольшом расстояние и определяли принадлежность Иного.

Многие страны вводили обязательную процедуру подкожного ввода Израильского чипа, у нас, к счастью тогда про это только начали вести речь и то в качестве байки и россказней пессимистов, однако однажды именно такое исполнение назовут «Чипирование».

От мира к характеристикам окружения: Рома — человек удивительный, в нем очень много граней и с лёгкостью сочетались крайности. Он редко себя сдерживал, а желая уязвить всегда пытался схватится за живое, заметив что-то напрягающее сразу же ёрничал. Любил драматизировать, сгущать краски и корчить мученика если его заставили что-то делать. Не брезговал обвинять других в своих проблемах, крайне упёртый, сделав вывод, переубедить его не смог бы сам Господь Бог.

В его понимании, все события в мире связывались между собой и даже в небольшом конфликте он мог сорваться, отыгравшись за прошлые проступки, которые вроде как уже всеми забыты, но не им, он продолжал злится. Всегда был довольно честен с теми, кого уважал, открыт и не напряжен в общении, неконфликтен — если трезв, излишне эмоционален, но старался всё держать в себе, никому не доверял и тяжело принимал чей-либо авторитет. Рома часто делал выводы второпях, к другим был требователен — перед собой снисходителен, властен и хорошо знал себе цену.

При отсутствии аргументов в споре, старался задавить собеседника морально. Он не полагался на авось, но далеко не всегда действовал так, как хотелось, с лёгкостью менял позицию под давлением обстоятельств. Самолюбив и с удовольствием приукрашал собственные достижения, особенно если речь шла о уже минувшем, или если знал, что его не смогут опровергнуть. Качество чаще всего проявлялось в переиначивание рассказов о прошлом, не более и серьёзных вещей не касалось.

Рома нетерпим к критике, немного избалован и видел жизнь многим позитивнее, чем она есть, ибо всегда жил в достатке. Не верил в людей и лёгкий успех, часто недооценивал риски и не умел ставить точки. Даже я, при своей надменной склонности пытаться объяснить всё и вся, или хотя бы высказать своё мнение, никогда не лез к нему с советами, зная, что он их наверняка не оценит. К тому же, присущие ему взгляды на жизнь воспринимались не безосновательно и имели право существовать, в них не отражалось ничего вызывающего.

В отличие от большинства людей, в Ромы казалось, что в нём отсутствовали недостатки, как внешние, так и внутренние, он тщательно скрывал все спорные черты. Создавал впечатление исключительно положительного человека, но как и у любого из нас, оставаться всецело хорошим не получалось. Изъяны должны присутствовать в каждом, а из-за постоянного сдерживания они вырывались из него разово, подобно вулкану доведённому до точки кипения.

Всегда пользовался большим спросом у девушек и с удовольствием использовал это, старался хорошо выглядеть, дорого одевался и следил за собой, тяготу и вкус ему привила мамка.

В наших с ним точках соприкосновения наиболее неудобными из его черт считаю отношение к взятым на себя обязательствам и переложение ответственности. Порой для него иметь обоснованную отмазку приравнивалось к выполнению половины дела, а сделать как можешь, но прямо сейчас, ему казалось хуже, чем пообещать сделать хорошо, но потом, а по итогу, не притронутся вообще. Касаемо странного восприятия вины и чужих намерений, с ним стоило вести себя осторожнее, даже попытка помочь из лучших побуждений часто выходила боком. Ты его прикрываешь, а по итогу Рома тебе обвинит в самой сути проблемы сделав крайнем, и не замечая, что создать основу мог только он сам…

В свою очередь его раздражало моё высокомерие и хладнокровность, которую он считал показной.

С самого детства Ромчик воспринимался моим сознанием как лидер нашей компании. На желание поспорить с ним это конечно никогда не влияло, но я всегда спокойно на него полагался, без страха оставляя за ним последнее слово, к тому же, он не очень-то любит брать на себя ответственность, поэтому с удовольствием отдавал шанс решить другому, хоть и делая это на правах главного. В процессе нашего взросления проявлялась и другая сторона — наблюдал за его нерешительностью в конкретных моментах, где лично я, или все мы, нуждались в его мнении. Рома отмалчивался и пускал всё на самотек, что порой сильно задевало мою гордость или интересы, это невольно натолкнуло на вывод о его неспособности в нужную минуту быстро принять волевое решение.

Отсутствие твёрдого мнения имело своё объяснение, оно скрывалось в особенностях воспитания